Жизнь как собственность: реальность мифа

11.06.03

Жизнь как собственность: реальность мифа
(аргументы и контраргументы)

"Твоя жизнь - твоя собственность;
но она священна для людей,
когда это не жизнь не-человека, изверга."
(Макс Штирнер) [10]

Ссылаясь на Ф. Хайека, включавшего правозаконность в канонический состав либеральных ценностей, С.С. Алексеев указывает на актуальность и необходимость “перенастройки” юридических систем в пользу обеспечения и защиты неотъемлемых прав человека [1]. Положительно оценивая события конца прошлого века, произошедшие в уголовном правосудии (по делам бывших руководителей ГДР, по делу Пиночета и т.п.), Алексеев полагает, что аналогичная тенденция уже необходимым образом проявляет себя и в решении проблем частного права.

К естественным, прирожденным правам человека (изначально таким, как старшинство, первенство, очередность) сегодня обычно относят в качестве основополагающего право на жизнь, каковое, будучи включенным в конституции, наконец приобретает позитивную форму. [6]. При этом подразумевается право не на какую-то абстрактную жизнь вообще, но на собственную, личную жизнь. И все-таки помещение права на жизнь в фокус конституционных прав и свобод еще не гарантирует решения всех связанных с этим правом проблем.
Например, отказ от применения смертной казни как государственной меры приходится обставлять рядом оговорок. Как правило, государства перестают гарантировать «неотъемлемое» право на жизнь не только в периоды войн, но и при их угрозе, а в мирное время, фактически, оставляют его на усмотрение определенных государственных служащих. Полицейские, милиционеры, часовые наделяются правом применять оружие и лишать жизни не только лиц, подозреваемых в совершении преступлений, но и обычных граждан, оказавшихся случайно или вынужденно (в качестве заложников) в местах таких преступлений. Иногда список лиц, наделенных «сверхправом» расширяется до журналистов и депутатов; наконец, своеобразные «лицензии на убийство» выдаются в виде прав на необходимую оборону. Даже из этого ясно, что существующее неимущественное право на жизнь – в его современной трактовке – совсем не безупречно и не отвечает представлениям о справедливости многих членов социума (что регулярно подтверждается социологическими исследованиями по вопросу применения или отмены смертной казни), а его защита, передоверенная государству и отнесенная, преимущественно, к области общего права, не так уж и удовлетворительна.

Утверждая основополагающим и фундаментальным правом человека, именно, право на “свою” жизнь, мы неминуемо задаемся вопросами, на каком основании осуществляется это “присвоение”, является ли это присвоение обращением жизни в собственность, или никакого присвоения в реальности не происходит, а каждый человек пользуется своей жизнью как неким природным благом, например, как Солнцем или атмосферным воздухом? Такое бытовое соединение категорий жизни и собственности представляется неслучайным. Действительно, следуя ходу мысли Питирима Сорокина [7], акт присвоения настолько древен, что его следует считать неискоренимым.
Также представляется очевидным, что нельзя воспользоваться никаким благом, не присваивая его в момент употребления, -- в первую очередь эта максима относится к собственной жизни. Теперь и общественные движения, те же либертарианцы (Д. Бергланд), включают в свои манифесты лозунг о праве распоряжения человеком своим телом (хотя последние, кажется, преследуют своей целью всего лишь лоббирование процессов широкого распространения личного оружия).

   Что же имел в виду Гегель, когда в рамках философии права писал, что "достаточно ясно, что только личность имеет право на вещи, и поэтому личное право есть по существу вещное право, если понимать вещь в ее общем смысле как внешнее по отношению к свободе, то внешнее, к которому относится также мое тело, моя жизнь.”? [3].
   Применение Гегелем понятия личности в этом контексте неслучайно. Именно личностная составляющая каждого человека выделяет его из ряда прочих представителей животного мира. "У животного есть ощущение и сознание, а тем самым — центральное место обратного сообщения о состояниях его организма: таким образом. оно дано себе уже второй раз. <в отличие от растений> Но человек дан себе еще и третий раз в самосознании и способности опредмечивать все свои психические состояния. Поэтому личность человека следует мыслить как центр, возвышающийся над противоположностью организма и окружающего мира." [9]
   Эта мысль Макса Шелера об объективной необходимости дистанцировать личность от вмещающего ее организма, от тела в дальнейшем была развита специалистом в области философской антропологии Х. Плеснером: " Поскольку человек организован эксцентрически и тем самым зашел за себя, он живет в отличенности от всего, что он есть и что есть вокруг него. В двойной отличенности от собственной плоти, будучи поставлен в середину своей позиции, а не просто, как животное, живя из этой середины вовне, человек знает о себе как душе и теле..." [5]

   Современная наука обобщила эти представления следующим образом:
   "Общее развитие человеческого организма и человеческого Я в социально детерминированной окружающей среде зависит от особой человеческой взаимосвязи между организмом и Я. Эта взаимосвязь является эксцентрической. С одной стороны, человек есть тело в том же самом смысле, как это можно сказать о любом другом животном организме. С другой стороны, человек имеет тело. То есть человек воспринимает себя как существо, не идентичное своему телу, а, напротив, имеющее это тело в своем распоряжении. Другими словами, восприятие человеком самого себя всегда колеблется между тем, что он является телом и обладает им, и равновесие между ними нужно вновь и вновь восстанавливать. Эта эксцентричность восприятия человеком своего тела имеет определенные последствия для анализа человеческой деятельности как поведения в материальной окружающей среде и как экстернализации субъективных значений. Для адекватного понимания любого человеческого феномена следует принимать в расчет оба эти аспекта на том основании, что корни их — в фундаментальных антропологических фактах."
"Можно сказать поэтому, что социальная реальность детерминирует не только деятельность и сознание, но в значительной мере и функционирование организма. Даже такие глубоко биологические функции, как оргазм и пищеварение, являются социально структурированными. Общество детерминирует также способ, которым организм используется в деятельности; экспрессивность, походка, жесты социально структурированы. Мы не касаемся здесь возможной в связи с этим социологии тела: главное — общество задает границы организму, а организм ставит пределы обществу." [2]

   Несмотря на это, точнее, не замечая этой имманентной особенности человека, правоведы обычно отказываются представить жизнь в виде объекта права собственности. Ортодоксальные юристы считают линию права на жизнь и линию права собственности сугубо параллельными и непересекающимися ни в настоящем, ни в будущем, считают мифом сам факт их пересечения в рабовладельческом прошлом .

Основные аргументы ортодоксов (практически, цитаты из обсуждений вопроса на юридических форумах) [11]:

Жизнь - это состояние, а состояние не может быть объектом права собственности. До того момента, пока мы не сможем описать жизнь как некий элемент объективной реальности (субстанцию, подобно стулу, газу, энергии), мы не сможем говорить о жизни как об объекте вообще.
Жизнь это личное неимущественное право, она неразрывно связана с субъектом и в обороте не участвует. Жизнь не может находится в собственности, т.к. человек не вправе и не в силах распоряжаться ею. Она неотделима от организма. Жизнь принадлежит только лишь одному человеку —человеку, который живет, и не может находится в обороте. Человек вместе со своей жизнью есть неделимая вещь.
Жизнь не может являться объектом гражданского оборота, т. к. с ней нельзя осуществить простейшие сделки - в силу самой природы жизни. Жизнь - это объект, право собственности на который принадлежит лишь живущему и отчуждаться не может по умолчанию. Распоряжаться жизнью иначе, кроме как жить нельзя. Распоряжаться "правом собственности на жизнь" можно лишь одним способом - жить. И отчуждать ее никак не возможно. Прожить чужую жизнь нельзя, а иным способом ею не воспользоваться и не распорядиться.
Если человеческий организм является чьей-то собственностью, то этот человек - раб, т.е. не субъект права. Если мы говорим о человеке, как субъекте, то, до тех пор, пока он является таковым, его организм не является объектом ничьих, в том числе и его собственных, имущественных прав (поэтому про оборот и речи быть не может ).
Право на жизнь относится к нематериальным благам. Нематериальными благами в равной степени являются как сама жизнь, так и право на нее. Собственность на живой человеческий организм не столь необходима как правовая конструкция. Достаточно введения права на жизнь.

   Об естественности права частной собственности на жизнь человека (на живой человеческий организм), призванного компенсировать неполноту и анемичность “бестелесного” права на жизнь, сказано выше.
   Теперь рассмотрим вторую группу приведенных контраргументов о том, что жизнь, т.е. организм человека — не вещь, у которых имеются исторические корни, о чем свидетельствует следующее высказывание Е.Н. Трубецкого: "Современное право признает, что человек, будучи сам лицом, не может быть низведен на степень средства для целей другого лица и, стало быть, не может рассматриваться как вещь в юридическом смысле". [8]
   Ну, во-первых, мы уже установили, что человек амбивалентен, двойственен, а это означает, что человек одновременно и непротиворечиво может сочетать в себе свойства как субъекта, так и объекта, в том числе (и особенно) с правовой точки зрения. Об этом свидетельствуют такие юридические категории, как дееспособность, вменяемость, в координатах которых волящая субстанция человека, дух, владеет, пользуется и распоряжается волимой субстанцией, телом. Более того, и сам Трубецкой утверждает, что в таких случая, как безвестное отсутствие "субъект прав и лицо живое, физически существующее не совпадают между собой. Субъект прав может продолжать существовать, когда соответствующий ему человек перестал существовать физически... Не только в случае безвестного отсутствия, но и вообще юридическая личность человека переживает его, как лицо физически существующее. На этом, между прочим, основано все наследственное право". [там же]

Ремарка. Нерасторжимость и уникальность каждого такого сочетания субъект-объект, личность-тело сегодня вряд ли разумно считать раз и навсегда установленной данностью. Не стоит забывать, что пару сотен лет назад и пересадка или отчуждение человеком своих жизненно важных органов считались принципиально невозможными, да и недопустимыми...

Во-вторых, оценивая жизнь как состояние, надо учитывать, что жизнь конкретного человека первоначально (изначально) воплощена в конкретной телесной материальной форме, обладающей всеми бытующими в теории права вещными признаками, более того, живые фрагменты этой формы (кровь, почки, селезенка et cetera) давно и успешно находятся в вещном обороте. Что касается тел как носителей индивидуальных жизней, для нас достаточно констатировать их неотчуждаемость, то есть весьма ограниченные оборачиваемость и оборотоспособность права собственности человека на свою жизнь (так же, как это делается с некоторыми другими видами вещных объектов, относящимся к государственной или общественной собственности, например, с участками недр и т.п.). Другими словами, единственным определенным участником оборота организма как вещи (но не имущества!) является субстанционально позиционированная с этим объектом личность.

Ремарка. Можно ожидать, что устанавливая ограничения на распоряжение правом собственности на жизнь, в ряде случаев такое распоряжение человеку необходимым образом придется на договорных условиях делегировать, передавать, управление, подобное доверительному, трастовому. В первую очередь здесь идет речь об армии. И хотя в тексте современной присяги Российской Федерации, в отличие от советской, нет прежних недвусмысленных слов “не щадя самой жизни”, фактически, в армии происходит передача распоряжения жизнью от личности к государству в лице его военачальников.

Каким же видится результат установления ПСЖ?

Утвердившись собственником своей жизни, своего тела, человек всегда сможет потребовать в рамках гражданского (частного) права (не исключая и наследственного) справедливого возмещения вреда, нанесенного этому имуществу. Логично предположить, что существующие механизмы защиты права на жизнь как личного неимущественного права могут быть, по мере необходимости, полностью или частично трансформированы в механизмы права имущественного. Наконец, распространение на жизнь норм вещного права создаст благоприятные условия для отработки и применения такого экзотического, точнее, гипотетического, инструмента частного возмещения (не мести!) как эмтаназия – способ возмещения ущерба, реализуемый путем предъявления гражданского иска в уголовном процессе к преступнику-убийце на применение к последнему принудительного умерщвления.

Собственно говоря, к праву собственности на свою жизнь каждый человек уже теперь вполне может применить так называемый уведомительный принцип. Для его реализации ставят в произвольной форме исполнительную власть в известность о намерении считать свое тело объектом своей собственности — как вещь, специально для него созданную природой. Обозначить свое право можно и по достижении совершеннолетия, руководствуясь принципом приобретательной давности. По нашему мнению, такая акция не будет противоречить гражданским кодексам ни России, ни Украины. А если “власть” традиционно не сочтет этот объект достаточно внешним по отношению к вашей личности, тогда можно поставить вопрос о праве собственности несколько суженно: только на составные части тела (видимо, кроме мозга, который ныне считается юридическим вместилищем личности, так как с его деятельностью связана медицинская констатация смерти человека).

Человеку нового тысячелетия, homo res, уже нельзя надеяться, что право собственности на жизнь будет ему октроировано, даровано сверху, ему уже поздно уступать право первородства своей главной вещи, базовой собственности за «чечевичную похлебку», приготовленную ему из куцего неимущественного права на жизнь. Не об этом ли пишет видный современный юрист: "... такая категория, как правосубъектность, т.е. возможность и способность лица быть субъектом права, вряд ли укладывается в жесткую логику "нет человека -- нет проблемы"... представляется, что проблема посмертных прав личности должна решаться совместными усилиями юристов, философов, медиков". [4]
Что же говорить о прижизненных правах!

Использованное за надобностью.

1. Алексеев С.С. Право на пороге нового тысячелетия. М., 2000.
2. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995.
3. Гегель Г.В.Ф. Философия права. М., 1990.
4. Ковлер А.И. Антропология права. Учебник для вузов. М., 2002.
5. Плеснер Х. Ступени органического и человек. Введение в философскую антропологию. // Проблема человека в западной философии. М., 1988.
6. Рассказов Л.П., Упоров И.В. Естественные права человека. М., 2000.
7. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.
8. Трубецкой Е.Н. Труды по философии права.СПб., 2001.
9. Шелер М. Положение человека в Космосе. // Проблема человека в западной философии. М., 1988.
10. Штирнер М. Единственный и его собственность. СПб., 2001.
11. Форумы юридических порталов: http://www.forum.yurclub.ru , http://forum.zakon.kz , авторы mburoff (Нижневартовск), smertch (Екатеринбург), curium (Мурманск), Marbury (Москва), Azamat Ryscildin (Казахстан) и др.

<===----------===>

Жизнь как собственность: реальность мифа (аргументы и контраргументы)

© Валерий Кинов © ADADA-inn © Адада-съют

Жизнь как собственность: реальность мифа
(аргументы и контраргументы)